Квартира художника Алишера Кушакова и его девушки Софьи расположена в доме 1959-го года. И хоть здание было построено аж через шесть лет после смерти вождя, его все равно именуют «сталинкой» — а кирпичная кладка, просторный подъезд и высота потолков только подтверждают этот статус. При входе в квартиру нас встретили Алишер и длинный коридор, вдоль которого выстроилась лакированная стенка.

На одной из полок с прозрачной раздвижной дверцей лежат ракушки, аккуратно разложенные рядами, — сувениры, которые пара привезла
с Мальдив. С порога в глаза бросаются настоящие сокровища, оставшиеся жильцам с середины прошлого века: главное из них — это, пожалуй, двустворчатые двери с троицей стеклянных полукруглых фрамуг.

«Чувствуйте себя как дома», — посоветовал нам Алишер. Мы совету последовали и решили побродить по квартире, как по музею: великое множество картин хозяев квартиры (Софья тоже рисует) сработали на благо этого образа. Чуть больше, чем картин, кажется, в квартире ребят только книг — тот самый шкаф вдоль коридора ими полон, как и охраняемый Хемингуэем чехословацкий шкаф на ножках при входе в гостиную.

Приготовив чай для всех, мы начали разговор: каждый расположился там, где удобно — на винтажных креслах, икеевской креслокачалке или диване, окинутом бархатной огненно-рыжей тканью. «Этот плед я привез из Узбекистана, приданое моей сестры, которое почему-то оказалось у меня.
С детства любил эту вещь», — поделился Алишер.

«Я родился в Узбекистане, в городе Джизак, и большую часть жизни жил
в старом фонде: в детстве у меня была квартира с пятиметровыми потолками, — продолжил художник. — Поэтому с того момента, как
я переехал на Сокол в начале своей художественной практики, я всегда
жил в подобных домах». Эту квартиру в доме №75 ребята случайно нашли на ЦИАНе, причем тогда, когда это было особо не нужно: они жили в доме неподалеку и обустраивали ее по своему вкусу. Но как-то возвращаясь
с прогулки, Софья предложила все-таки зайти и взглянуть, тем более что чудесным образом квартира не была сдана к тому моменту. «Я зашел сюда
и сразу влюбился. Я это не показал, но внутри меня был трепет», — рассказывает Алишер.

На наш вопрос, обязательным ли условием была отдельная комната под мастерскую, Алишер сказал: «Скорее отдельная комната нужна была для спальни. По сути я снимаю мастерскую с возможностью жить, а не наоборот. Для меня это очень важно».

Для ребят дом — это все: и работа, и житье. Поэтому они очень плотно
им занимаются и постоянно модифицируют: что-то покупают, находят, выбрасывают.

«В прошлой квартире мы до последнего делали перестановку, даже
меняли комнаты местами, видимо, мы исчерпали лимит и поэтому переехали на новое место, — смеется Софья. — Когда здесь исчерпается — будет другая квартира». А постоянство без ритма, по признанию Алишера, начинает его угнетать: есть потребность в вариативности.

Этот момент во многом решает мебель: среди любимых предметов
ребята выделяют и икеевские стеллажи из мастерской, которые теперь
на вес золота, и винтаж с Авито — венский столик, стул с барахолки, кресло. Предметы настолько влились в квартиру с паркетом елочкой, кажется, что они были здесь всегда. «Эта квартира отражает меня: ее цвета, фактуры.
Я даже полюбил эти кружевные обои в гостиной, — говорит Алишер. — Относительно всего того, что я снимал раньше, это квартира идеальна:
по ощущениям и атмосфере. Это не совсем первая линия, и вид как
в Италии: мне очень нравится барочная церковь за окном».

Это место стало для хозяев точкой схода прошлого и настоящего:
навсегда ушедшей эпохи со своими декоративными элементами,
мебелью, книгами и современностью, которая происходит сиюминутно. «Новый мир постоянно сюда заходит: и люди, и вещи, которые так
или иначе здесь присутствуют, влияют на обстановку. И это безусловно очень приятно — обставлять квартиру».

Раз для Алишера и Софьи квартира стала местом для работы, невольно возникает вопрос: как уравновешивать отдых и труд в таком случае, найти пресловутый work-life balance? На что Алишер отвечает, что привык к такому образу жизни: десять лет назад, когда он с компанией снимал квартиру-мастерскую в доме №69 в самом начале своего творческого пути, он понял, что такой подход к организации жилья ему подходит. «Это часть моей повседневности, я к такому привык. Когда мы уезжаем из дома, в отпуск, например, я чувствую нехватку, — рассказывает художник. — Мне приятно постоянно находится в процессе какой-то картины».

Как вы наверняка заметили, Алишер часто сравнивает работу
над интерьером дома с процессом создания предмета искусства:
в обоих случаях он ценит ощущение незаконченности и ритма.
«Сейчас я нахожусь в процессе поиска, как студент, увлеченный импровизацией. И я надеюсь оставаться в этом состоянии,
потому что не люблю рассказывать истории. Мне нравится писать
картину и ожидать, что получится», — говорит художник. Поэтому
когда мы называем его картины современным искусством, он
не соглашается: «Да, они нарисованы сейчас, но я бы не назвал их современными. На некоторые из них можно взглянуть, и будет казаться,
что их написали какие-нибудь импрессионисты». И правда, многие произведения Алишера как будто не из этого века, а цвета, композиции
и формы тел отсылают то ли к Матиссу, то ли к Вермееру, то ли к Шиле.

«Порой мне хочется забыться и просто рисовать, как в художественной школе в детстве», — говорит Алишер. И в его мастерской такая возможность безусловно есть, причем лучше пространства для отрыва от реальности трудно представить: в окне виднеются луковицы Храма всех святых
на Соколе, откуда доносится колокольный перезвон, слева от входа — пианино с силуэтом женщины над инструментом, а на подоконнике обустроено полноценное место для чтения. Если бы не забрызганный маслом пухленький макбук и планшет на нотном пюпитре, то показалось бы, что ты перенесся куда-то в прошлое. И еще те самые икеевские стеллажи выдают современность.

И несмотря на стремление к детской беззаботности в плане создания картин, Алишер не стремился к тому же в выборе района: «Наверное я нигде за всю жизнь так долго не жил, как здесь: в детстве мы с семьей
часто переезжали. Поэтому район Сокола стал для меня как дом, за десять лет накопилось множество воспоминаний, которые воспринимаются, как детские. Но я никогда не понимал людей, которые хотят домой, потому что места из моего детства мне не очень нравились и я постоянно хотел оттуда уехать». В какие-то моменты Алишер даже пробовал менять локации: жил на Павелецкой, за городом, но все равно в итоге вернулся обратно.

На наш вопрос, сам ли он выбрал это место, Алишер говорит, что жизнь сама решит, что ты полюбишь, где ты будешь жить. И он, кажется, выбором своей жизни доволен.